Дата 23 мая 1986 года могла войти в мировую историю как самый чёрный и трагический день в истории Европы. И не только её. Могла войти, но не вошла. От мучительной, неумолимой смерти по воле вырвавшегося на свободу атомного джинна народы России, Украины, Белоруссии, многих стран Европы в этот день спас жертвенный подвиг русского офицера, профессионального огнеборца, человека огромного мужества и столь же огромного душевного обаяния В. М. Максимчука- глубоко православного русича, жизнью и смертью своей исполнившего завет Спасителя мира – «жизнь отдать за други своя».
СЕКРЕТНЫЙ ПОЖАР
О том, что в ночь на 26 апреля 1986 года рванул реактор четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС, знают все. А вот о крупнейшем пожаре на аварийной станции, начавшемся поздно ночью 22 мая в помещении главных циркулярных насосов, и в наши дни мало кому известно.
Возгорание было очень опасным: остановка насосов неминуемо привела бы к перегреву реактора. И тогда - новый взрыв и выброс радиоактивных веществ, увеличение масштабов катастрофы до непредсказуемых. Требовалось срочно погасить пламя, бушевавшее в помещении, где дозиметры зашкаливали от уровня радиации!
Тушение сложнейшего за всю мировую историю пожара на атомном объекте возглавил Владимир Максимчук, в то время подполковник внутренней службы, начальник оперативно-тактического отдела Главного управления пожарной охраны МВД СССР, член правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
К разрушенному четвёртому энергоблоку он прибыл в половине третьего ночи. Многие из коллег тогда обратили внимание, что Владимир Михайлович обут не в защитные сапоги, а в обыкновенные кеды: накануне Максимчук поранил ногу об острый осколок графитового стержня, но, несмотря на все уговоры врачей, настаивавших на срочной эвакуации, остался в районе станции.
Конкретной информации о месте возгорания и масштабах пожара к этому времени ещё не было, всё основывалось лишь на данных срабатывания пульта диспетчерского управления в соседнем энергоблоке. Требовалось срочно провести разведку. В полнейшую темноту и неизвестность, пронизанную радиацией, ушли два звена. Они двигались навстречу друг другу по разрушенному зданию энергоблока, пытаясь на ощупь и визуально определить место повторного возгорания. Одно возглавлял лично Владимир Максимчук, второе - инженер-инспектор Главного управления пожарной охраны МВД СССР Александр Гудков. На поиски огня у них ушло почти полчаса: обе группы почти одновременно обнаружили пламя в одном из подпотолочных тоннелей - горели короба с кабелями. Они уже раскалились настолько, что взрывоопасная ситуация могла возникнуть в любой момент.
На принятие решения у Владимира Михайловича оставались минуты. Боевой устав противопожарной службы тех лет требовал последовательного наращивания сил и средств в очаге возгорания до полного тушения огня. Но это означало накопление пожарных в радиоактивном здании и их пребывание там очень продолжительное время. Максимчук решает поступить иначе, полностью нарушив правила: вывести всех людей из здания и бороться с пожаром посменно звеньями по пять человек, которые будут находиться в опасной зоне не более 10 минут, а к месту пожара выдвигаться внутри бронетранспортёров. При этом Владимир Михайлович прекрасно осознавал степень ответственности, которую принимал на себя: если огонь и радиация окажутся сильнее, головы ему не сносить.
Первой пятёрке под руководством Александра Гудкова предстояло определить способы тушения огня в коробах, расположенных на большой высоте. С трудом удалось их вскрыть и начать локализацию пожара. Как только истекла «безопасная» десятиминутка, сотрудники рванули к бэтээру, освобождая передовую для второй смены.
Из Киева и Иванкова были вызваны дополнительные расчёты, до их прибытия борьбу с пламенем, сменяя друг друга, вели лишь… 30 дежурных огнеборцев Чернобыльской АЭС! Защитных средств у них практически не было: обыкновенная брезентовая роба да маска-лепесток, то есть ватно-марлевый респиратор - эффективная вещь на производстве, где приходится работать с пылью, но абсолютно бесполезная при защите от радиации. Когда подоспела подмога, у пожарных уже были видны первые признаки лучевой болезни…
Подполковник внутренней службы Владимир Максимчук, контролируя работу всех смен в непосредственной близости от очага возгорания, получил запредельную дозу радиации - около 700 рентген. Он продолжал руководить операцией до последней минуты. Офицера, потерявшего сознание, увозили в больницу уже после того, как он доложил руководству о полной локализации огня. С лучевыми ожогами голени и дыхательных путей его спешно доставили в Киев…
Сегодня во всём мире пожары на АЭС и других атомных объектах тушат по «методу Максимчука». Сам же Владимир Михайлович при жизни за ликвидацию огня на аварийной станции не получил ни одной награды: выполняя личную просьбу генерального секретаря компартии Михаила Горбачёва, о происшествии 22-23 мая на Чернобыльской АЭС никто не распространялся, все документы об этом более 15 лет хранились под грифом «совершенно секретно». А раз «не было» пожара, не было и людей, его ликвидировавших…
